Издалека татуировка была похожа на оттиск печати. Когда он подошёл поближе, то разглядел, что у неё под левой лопаткой вытатуирован рунический знак, оплетённый по кругу то ли колючей проволокой, то ли старокельтским орнаментным узором.
Тесёмки верха купальника были развязаны и свернулись на циновке, как две уснувшие от жары змеи. Он залюбовался её фигурой, открытой спиной и выглядывавшими, приплюснутыми мячиками молодых грудей, по сравнению с ровным горько-миндальным загаром всего тела, они были похожи на два шарика ванильного мороженого, которое так и хотелось тронуть языком.
Во рту стало сухо. Он отвёл взгляд от шоколадных прелестей и побрёл в полосу кружевного прибоя. Волна ткнулась в колени, раз за разом, жадно облизала, и, признав своего повелителя, бережно вобрала в себя. Он растворился в ней, благодарный родному морю.
Отдавшись вечному ритму, он нырял, и накопленная за год усталость исчезала, разъедаемая морской солью.
Девушка, не вставая с циновки, сноровисто завязала тесёмки, села, выставив морю длинные ноги, словно дразня его, понаблюдала, как он ныряет, как он чувствует норов волн, сладко потянулась, выгибая позвоночник, и пошла в ослепительно белую пену.
Ему навстречу…
Р.А.